С Рождеством Христовым! Тропарь, глас 4. Рождество Твое, Христе Боже наш, возсия мирови свет разума: в нем бо звездам служащий, звездою учахуся, Тебе кланятися Солнцу правды, и Тебе ведети с высоты Востока: Господи, слава Тебе.
Кондак, глас 3. Дева днесь Пресущественнаго раждает, и земля вертеп Неприступному приносит, Ангели с пастырьми славословят, волсви же со звездою путешествуют: нас бо ради родися отроча младо, Превечный Бог.
Икона Рождества изобилует подробностями: в одной композиции объединены Пресвятая Дева с яслями, сцены омовения Иисуса Христа, поклонение пастухов и волхвов. В русских иконах Рождества иконографический канон в большей степени выражался не столько в обязательном присутствии тех или иных персонажей, сколько в ритмическом строе изображений: на иконах несколько композиций – старец Иосиф в молчаливом собеседовании с пастухом, повивальные бабки вокруг купели с Младенцем, пастухи, внимающие ангелам. Горки, которые заполняют всю плоскость иконы, играют роль объединяющего сюжет орнамента. В середине горы – темная или даже золотая пещера, а затем горы вздымаются, являя на своих утесах ангельское воинство.
Праздник Рождества Христова – одно из центральных событий в жизни христианской Церкви. Сначала Рождество Христово отмечалось вместе с Крещением Господним. Греческое слово «Епифания» (Богоявление) понималось в смысле явление Бога во плоти. Отдельное празднование Рождества Христова появляется с IV века и очень быстро распространяется; к концу столетия празднование Рождества и Крещения Господня отделяются друг от друга. К этому времени появляются одни из первых изображений Рождества Христова. Мы видим их в росписи римских катакомб, в миниатюрах древнейших рукописных Евангелий и даже на стеклянных сосудах (ампулах) для освященного масла. Основа иконографического сюжета – тексты Евангелий от Луки и от Матфея.
Иконография Рождества Христова связана с местом Рождения Иисуса Христа. В IV веке императрица Елена воздвигла на этом месте базилику, потому что пещера Рождества была реликвией и стала местом паломничества.
Пещера как особое место по-разному отображалась в иконографии Рождества Христова. Иногда навес над Младенцем Христом изображается символически, обрамляя центральную группу. При этом стойло для скота пишется по знакомым представлениям в связи с незнанием обычаев палестинской жизни – это замечание касается и раннего периода развития иконографии, и позднейших икон ремесленного письма. Иконные изображения всегда отображали в себе и богословские размышления. Литургическую тему в иконах Рождества Христова видели и святые отцы, и исследователи иконографии. В VI веке базилика Рождества после пожара перестраивается, и с этого времени в ней появляется алтарь для совершения Литургии. В памятниках византийских и русских ясли Младенца иногда изображались в форме ящика, сложенного из камня, и осмысливались как престол. А купель для омовения Младенца нередко писалась похожей на Евхаристическую Чашу. Вообще, несложно заметить на многих иконах связанность изображений с богослужебными текстами. Связь иконы с богослужением делает более радостным ее прочтение: «Вифлеем, готовься, да устраиваются ясли; пещера, принимай: Истина пришла» (стихира 1 часа, русский текст). Пресвятая Дева, склонив голову, наблюдает за омовением Младенца. В памятниках древнехристианского периода Она представляется сидящей. Такое положение Пречистой Девы показано в полном соответствии с учением о безболезненном рождении Ею Христа. Для нас же привычны иконы с изображением лежащей Богоматери. Богородица на ложе – образ того, что Христос «с человеки поживе», и Его Рождество совершилось в человеческой истории.
В подобном же смысле стоит понимать следующую подробность изображения Рождества: омовение Младенца в купели двумя женщинами. Сцена омовения, почти неизвестная по памятникам древнехристианского периода, нашла обширное применение в Византии. Изображение повивальных бабок само по себе не служит признаком чудесного безболезненного рождения, но парадокс в том, что оно вводится в композицию именно для доказательства такого рождения. В рассказе Протоевангелия Иакова о Рождестве Христовом говорится о том, что Иосиф нашел повитух, они расспросили его о роженице и поначалу не поверили чудесному Рождению. У повитухи Саломии за неверие отсохла рука, но после поклонения Младенцу она исцелилась. Предание об этой повитухе проникло и в позднейшую византийскую и русскую обрядность. В святцы Саломия не вошла, но иногда иконописцы над ее головой изображают нимб, а иногда надписывают имя.
Вокруг яслей Младенца Христа первоначально изображались Пречистая Дева, а также вол и осел. Основанием для их изображения в сцене Рождества служит пророчество Исаии: «Вол знает владетеля своего, и осел – ясли господина своего; а Израиль не знает Меня, народ Мой не разумеет» (Ис. 1: 3). Святитель Григорий Нисский, упомянув об укладывании Младенца в ясли, говорит о развернутом ветхозаветном пророчестве: оно касается и самого события Рождества Христова, и всех действующих лиц. Вол, по его мнению, означает иудеев, а осел – язычников. В соответствии с этой мыслью, первые явились на поклонение Родившемуся в лице пастырей, вторые – в лице волхвов.
Особый персонаж икон Рождества – праведный Иосиф. На многих ранних изображениях Рождества Христова праведный Иосиф задумчиво сидит рядом с яслями или поодаль, оперевшись на посох; хлопоты, связанные с рождением Младенца, словно его не касаются, потому что его душу занимает тайна величайшего события. Пастыри и праведный Иосиф держат в руках посохи: пастыри – пастушеские, а Иосиф – посох путника, так как в Вифлееме он был пришельцем. Пастухов обычно двое – юноша и старец, из которых первый часто поддерживает второго. Старец, как правило, одет в козлиную шкуру. Последняя черта особенно распространилась в русской иконографии. Один из пастухов играет на рожке.
Поклонение волхвов принадлежит к числу тем, наиболее распространенных в искусстве древнехристианского периода. Богоматерь изображается сидящей с Младенцем на руках; Младенец иногда простирает руку к дарам волхвов. Сами волхвы похожи то на дарителей, то на просителей: иконописцы всегда стремились показать их безмерную веру и почтение. Традиция изображать именно трех волхвов появилась под влиянием евангельского повествования о трех дарах, принесенных волхвами. В памятниках византийских и русских волхвы обычно держат в руках сосуды или ящики, в которых находятся золото, ладан и смирна (злато – как дар царю, ливан – как дар Богу, смирна – как дар Человеку, Который умрет за грехи людей). Имена волхвов обозначаются в памятниках чрезвычайно редко и по-разному. В русской иконописи отдельное изображение поклонения волхвов почти не было распространено, в поздних же иконах это изображение входит в состав сложных икон Рождества Христова.
Звезда над изображением Рождества Христова объединяет композицию, где бы она ни находилась, над яслями или в небе. На звезду волхвам указывают ангелы. По мнению святых Феодора Студита и Феофилакта Болгарского, волхвам указывал путь ангел, принявший образ звезды. Иконописные и живописные памятники вторят этому толкованию: иногда на них изображается ангел со звездой в руках.
Неповторимая черта иконографии Рождества Христова – непосредственность передачи этого евангельского события в сочетании со множеством подробностей, со значительными иллюстрациями богослужебных и евангельских текстов.
Смысл праздника всегда глубоко интересовал богословов, и учащиеся современных православных гимназий и воскресных школ с большим интересом изучают этот глубокий, но такой понятный и близкий уму и сердцу сюжет: на иконах Богоматерь молится, праведный Иосиф размышляет о Чуде Рождества Христова, пастыри ликуют – люди веселятся.
Жанна Курбатова С сайта Московского Сретенского монастыря
